Форум » Излучинск » Дом на окраине » Ответить
Дом на окраине
SleepWalker: На окраине Излучинска стоит двухэтажный дом, в котором не так давно поселились таящийся от мира и своего прошлого бывший вождь Коалиции и его компаньонка, крайне эмоциональная тетка Гуро. Но, видимо, не судьба Ботанику спокойно писать мемуары в таежной тиши...
Ответов - 35, стр:
1 2 All
Фюрер: Метель рисует самые разнообразные картины на окнах дома, где на данный момент нашёл себе пристанище бывший фюрер КМ. Был ли сейчас вечер, или утро, не играло никакой роли - в его жизни больше не было понятия времени, а грань между реальностью и вымыслом размылась настолько, что он перестал воспринимать многие вещи всерьёз. Ботаник сидел в команте, что служила ему личным кабинетом, на простом стуле, закинув ноги на стол, и курил одну за другой сигаеты, рассматривая причудливые узоры на окнах через тяжёлые круглые очки. Отсутсвие отопления в кабинете Максимилиана заставило его сидеть в его чёрном дорожном плаще, в котором он успел объехать пол Сибири. Кабинет его находится на первом этаже и раньше кому-то служил рабочей комнатой: здесь были только стелажи с забытими книгами, уже упомянутые стол и стул, а так же небольшой диван, обитый тёмной кожей. Ботаник сильно изменился. Помимо новой одежды, он отпустил себе длинные волосы, которые теперь спадали на его неширокие плечи, а также небольшую испанскую бородку, которую он не стал сбривать, а наоборот начал за нею следить и ухаживать, как селекционер начинает ухаживать за сорняком, который по его мнению ещё может принести пользы. В целом, он считал, что похож на обычного русского, и часто удивлялся, когда люди шарахались от него в сторону или сразу спрашивали его не иностранец ли он. "Наверно меня выдают ботинки из крокодильевой кожи" подумал он однажды, и теперь они стояли на столе рядом со стопкой чистой бумаги и разноцветных ручек, поскольку выбрасывать их было жалко. Пар из крушки с чаем уже перестал идти, а содержимое превратилось в лёд. Всё вокруг было наполнено оттенками голубого и синего цветов, что вызывало много различных поэтических образов в голове бывшего фюрера. Ботаник затушил сигарету, опустил ноги на стол и, попытавшись сделать глоток из кружки, взялся за чистый лист бумаги, на который начал медленно, калиграфическим почерком переносить навеянные ему образы на бумагу, или он писал реальность?... Стеклянные узоры рисует метель, На крепкий замок закрыта купель От всяких желаний...
Guro: Кое-как, а если быть точнее, то головой вперед, Гуро дошла до своего домика. Взъерошив волосы и широко раскрыв глаза, женщина с разбегу влетела в дверь. - Ааа! Что там творииится! За мной следят монстры! Они... Они... Они в бывшем доме офицеров! Да меня чуть не убили! - Гуро отчаянно размахивала руками и, чтобы придать моменту значимости, манерно бухнулась в обморок.
Ботаник: Резкий шум и колебания воздуха отвлекли внимание Максимилиана от листа бумаги и начатого стиха. Он с интересом посмотрел на Гуро, которая вроде как была реальной, поскольку не была так сильно размыта, как скажем фигурв в крастных одеяниях, что вечно летает рядом с Ботаником в его воображаемом мире и шепчет ему на ухо что-то по французки, который тот не знал. Лениво достав сигареты и закинув обратно ноги на стул, Ботаник снова уставился на окна. - Поменяйка лучше мне чаю. - Сказал он, не поворачиваясь в её сторону, и указал на чашку с заледеневшей субстанцией. Процесс обработки информациии в его помутневшем рассудке шла долго, пока он не вычленил нужную ему информацию и не повернулся снова к Гуро - Подожди. Ты что-то говорила про монстров?
Guro: Женщина насупилась и поднялась. Ее несколько расстроило отсутствие внимания, хотя учитывая частоту таких концертов, это можно было предугадать. - Ну да. Причем ушастый меня чуть не убил, ага. А второго я не разглядела... Ни на кого не похожи. Сидят в бывшем доме офицеров. Ты знаешь этих ребят? - Гуро подошла к столу, взяла неприлично холодный чай и пошла на кухню. Уже почти скрывшись за дверью, она бросила: "Хей, а ведь придется распутываться."
Ботаник: "Ушастый, ушастый, ушастый..." отозвалось сознание и тут же появилась фигура с крупными ушами. Фигура начал приобртать более чёткие черты; она была не высока в лёгкой летней одежде, даже форме, которая была доболи знакомая, но именно в эту минуту Ботаника не посещали мысли, где он мог её в последний раз видеть. Приобретая чёткий портрет, фигура посмотрела на Максимилиана детским игривым взглядом и широко улыбнулась, а бывший фюрер слегка припустил очки, чтобы внимательно расмотреть полученный результат больного воображения. Сказать что он вспомнил этот субъект нельзя, но фигура вскоре растаяла, а Максимилиан снова уставился на окно, лениво затягивая сигарету. Выдохнув дым, он взял листок бумаги, на котором начал писать стих, скомкал и выкинул его в угол. - Тебе верно показалось. Ушастого монстра давно убили, он не мог выжить, это я точно знаю. Да и где твои преследователи? Почему не ворвались ещё сюда? Чего ты хочешь добиться своими этими сказками? - Он потянулся на стуле и заложил руки за голову, после чего повернулся в сторону кухню, откуда должно быть скоро пришёл бы тёплый чай. Постоянные нарушения реальности и вымысла казались Ботанику вполне обычным явлением, присущее всякому живому мыслящему существу, ровно как и параноя.
Guro: Гуро поставила чайник и вернулась в комнату. - Сам ты сказка! Вот сидишь тут такой красивый и пафосный и сказки сочиняешь. А в это время убивают древнее достояние общества! - на счет древности и достояния говорил уникальный речитатив, живший в глотках древних славян. Поэтому говорила она как бы нараспев, теперь таких голосов нет. - Не знаю почему они не ворвались... Может быть, что в отличии от тебя, берегут древнее поколение. Ну, или холодно очень... - Гуро задумалась и снова вышла на кухню. Немного пошуршав там, принесла Ботанику горячий чай. - Нате! Пфф, пфф...
Ботаник: - Кому нужны эти древние достояния общества?- огрызнулся бывший фюрер и затушил сигарету в переполненую пепельницу. Он хотел ещё что-то сказать, непременно язвительное, но запнулся на полуслове. Ботаник нервно поёрзал в своём стуле, пытаясь обогреть себя руками, и растеряно огляделся вокруг. За его покрытые инием солнечными очками прятались теперь пара испуганых глаз. Такое происходило с ним часто, когда он резко вырывался в реальность. Тогда таяли все тени и фигуры, а беззаботность сменялась страхом, поскольку состояние было как после страшного сна, который ещё помнишь. Так и он - помнил всё что происходило до этого, но не верил в то, что оно было реальным. Максимилиан встал со своего нагретого места, выхватил из рук Гуро чашку с горячим чаем и сделал хороший глоток, после чего посмотрел с большим недоумением ей в глаза сквоз свои круглые очки. - Ты сейчас уходила куда-то? Кто должен ворваться? Где ты была?- Он говорил быстро и очень сбивчиво, словно чем-то был обеспокоен, а когда закончил, сделал ещё один глоток из чашки, игнорируя кипяток.
Guro: "И-ди-от" - отчетливо отпечаталось в голове Гуро. Ей не были понятны эти перемены настроения, поэтому она сваливала все на нервозность Ботаника. - Я. Ходила. В дом офицеров. Пока все ясно, да? В одном из кабинетов сидели... кто-то. Причем одно кто-то было ушастым, а другое я не разглядела. Еще разок повторить? - в сторону собеседника направился тяжелый взгляд псевдозаботливости. Гуро пошаркала ножкой, опустила глаза, отвернулась и забубнила. - А кому эти картинки нужны, а кто этих кастратов слушал, а кому все это нужно... Картинки еще нарисуют, песенки еще споют, а я последняя с такой глоткой. Вот не буду вам древнерусскую литературу читать, и сидите, не знайте как оно звучало. Бу-бу-бу.
Ботаник: - Будешь повторять и не один раз, если будешь разговаривать со мной в таком тоне.- Ботаник допил свой чай и поставил пустую кружку на стол. Он дошёл до стены, на которой висел его чёрный кожанный хлыст, и погладил его. Фетишизм по отношению к вещам, которые не имели к прошлому Максимилиана никакого отношения, проявился у него с самого начала, с которого он помнит свою реальность. Данный хлыст он использовал в качесте оружия самообороны, хотя не так часто и приходилось им пользоваться, в основном отпуивать всяких идиотов. Снимать хлыст с гвоздя он не стал, только ещё один раз погладил его, и отошёл от стены. - Приготовь мне вану, я желаю мыться. Всё равно сейчас я ничего не смогу сделать. Мало того что время исключетльно не для визитов, так ещё и погода не предрасполагает меня к прогулкам. После обеда обязательно навестим твоих "монстров".- Ботаник, когда успокаивался, говорил всегда напыщенно, не хватало ему только говорить о себе в третьем лице, но, не смотря на это, при слове монстры, он показал пальцами кавычки, стараясь передать своё недоверие по отношению к известию Гуро. Его эгоизм после покушения разросся ещё больше, так что пока он был спокоен всякое явление или действие он обязательно связывал с собой. - Я буду у себя в комнате; зови, когда всё будет для меня готово.
Guro: Гуро скорчила закрывшейся двери страшную рожицу и дала деру в ванную комнату - вдруг заметил. Открыв только кран с горячей водой, женщина уселась на край ванны и захихикала. В ее представлении самой страшной пыткой было все у чего температура выше "чуть теплой". Это были личные вкусы Гуро, но все же воображение упорно рисовало недовольную рожу Ботаника. Пока ванна наполнялась, злоумышленница рассуждала, что хорошо бы не идти к этим самым монстрам. Уж больно страшно. Ботанику ничего не станется, он в делах боевых закаленный, а ей, бедняге, придется туго. Нет, конечно, можно попробовать с монстрами договориться, но много ли от них толку? Гуро обернула руку висевшим рядом полотенцем, закрыла кран и направилась в комнату своего злобного приятеля. - Эй, готово! Полотенце там, мыло там, мочалки там... Вроде, все.
Ботаник: Ботаник вышел в белом просторном халате, взял из рук Гуро полотенце и пошёл в ванную. Ванна была стандартная, совмещённая: кран, совмещённые вана и душ и унтаз. Всё было почти в таком же состоянии, как когда-то было покинуто, только сама ванна была изменена - теперь вместо чугунной совесткой ванны здесь стояла половина деревянной бочки в полтора метра высоту и со скамеечкой внутри. Войдя в помещение, он сперва оглядел себя в зеркале, потом он попробовал кончиком большого пальца на ноге температуру воды и залез внутрь. В начале он просто лежал и смотрел в потолок, давая воде размягчить тело, затем он постепенно, начиная с кончиков палец ног и заканчивая макушкой намыливал себя и под конец нырнул под воду, чтобы смыть всю пену. Затем он снова сел в своей ванной в окружении уже редкой пены. Руки свои он положил на края ваны, а голову опрокинул. "Чего-то явно не хватает" - подумалось Максимилиану, и он на минутку прикрыл глаза, чтобы постараться вспомнить и не погрузиться в свои глюки. - Приниси мне кипятка и как можно больше!- Крикнул он так громко, что Гуро не могла не услышать, а сам снова опрокинул голову и закрыл глаза в ожидании. Конечно устроить баню, которые он посещал в Японии в условиях Излучинска почти невозможно, однако сидеть в просто тёплой воде уже было решительно невозможно.
Guro: "Шантрапа треклятая." - пробубнила Гуро. Решив, что вполне такой вместительной кастрюли хватит, женщина поставила ее посреди плиты и подожгла все конфорки. Ей не очень то нравилось исполнять роль прислуги, но почему-то исправно слушалась приказов и даже особо не возникала - жалкая натура старого человека, не имевшего детей. Вскоре Гуро решила, что хватит уже воде выкипать и потащила ее Ботанику. Часть была бесцеремонно вылита на голову купающегося, но не из-за вредности, иначе бы все просто вылилось - к несчастью у "горничной" Ботаника не было сил не то что на тяжеленные кастрюли, она двери с трудом открывала. - Тяжело! - пожаловалась женщина и брякнула кастрюлю на пол. - Куда это теперь девать?
Ботаник: Облитый кипятком Ботаник поёрзал от удовольствия в ванной. Восприятие чего-либо у него было очень отуплено, различие на тепло и холодно появлялось при экстремальных температурах, а раз он почувствовал изменение температуры - значит вода была очень горячей. Голова довольно быстро стала красной от кипятка и пара, но это не волновало Ботаника и он не показывал признаков недовольства, или дискомфорта. - Вот сюда. - Лаконично сказал Максимилиан и показал рукой в ванную, в которой он находился. Пар поднимавшийся от поверхности ванны окончательно умиротворил бывшего фюрера и он погрузился глубже, так что касался своё бородкой поверхности воды. Всё происходившее вокруг перестало его волновать, он сидел по подбородок в воде и ждал второй волны кипятка на свою голову. А в голове ютились мысли о том, что ему съесть на второй завтрак, а за тем на обед. Под конец пробежала и мысль о том, что придётся выяснить что так напугало Гуро в каком-то там доме, скорее всего там ничего не было, но проверить стоит.
Guro: - Брр. И не противно же тебе... - Гуро с трудом подняла кастрюлю и вылила очередную порцию кипятка на Ботаника. - О чем думаешь, а? Больно рожа у тебя загадочная, будто зубы болят, ага. - женщина взглядом поискала место куда можно было бы приземлить зад. Не найдя ничего подходящего, она села на корточки. Снова идти через мороз к убежищу монстров не то чтобы не хотелось, было элементарно лень. - А что будет, если эти чудовища снова на меня нападут? - Гуро скорчила грустную гримасу, готовясь в случае грубого ответа "пустить скупую слезу".
Ботаник: Ботаник после второй порции кипятка зажмурился от удовольствия. Он понежился ещё немного в горячей воде, а затем снова сел на скамейку в ванной, запрокинув руки за края, и откинул голову назад. Он смотрел вверх ногами на Гуро и довольно улыбался, как он обычно делал вместо всяких слов благодарности. По его мнению лучшее для слуг и прислуживающих - это довольство их начальника, а не похвала с его стороны, хотя об их отношения с Гуро ещё долго можно было бы спорить. - Ты туда пойдёшь не одна, это во-первых. Во-вторых, я всё ещё не верю в никаких монстров, это всё выдумки людей, у которых схожие со мной проблемы. Так что советую тебе выкинуть из своей головы фантазии и не давать им силу. Считай это прямым указнием. - Ботаник полнял голову и насладившись видом поднимающегося пара, снова зажмурил глаза. Так он остался сиеть некоторое время, погружаясь снова в какие-то свои раздумья. - Мои мысли тебя совершенно не касаются, и, пожалуйста, смени тон.- Проговорил он тихо и настойчиво. Затем он улыбнулся сам себе и размягчил голос, сделав его довольным. - Сдлейка мне кофею и бутербродов, будем устраивать ланч. Затем я подумаю, что делать дальше, может попишу, а там глядишь и обеденное время будет. После обеда пойдём к твоим монстрам. А теперь марш делать мне ланч, я пока ещё попарюсь. - Последнее предложение он произносил уже совсем игриво, как избалованный ребёнок.
Guro: - Я тон смену, а ты засунь свой скепсис... - Гуро чмокнула Ботаника в лоб и быстро вышла из ванны. На кухне она осмотрела скудное содержимое холодильника. Не то чтобы оно было прямо таким скудным, но для хозяйки-неумехи большой разницы не было. Ну, хлеб есть, сыр есть, масло есть. При виде масла никудышная женщина поморщилась. Как это можно употреблять в пищу, да еще и жевать? Зелень какая-то есть... Все, кажется. Кое-как слепив это все вместе, Гуро поставила чайник и пошла обратно к Ботанику. - Вылезай потихоньку, все готово. - про обед было решено не спрашивать - вдруг пронесет и он забудет.
Ботаник: Ботаник вздохнул, демонстрируя полное нежелание вылезать из тёплой ваны. Он писдел ещё немного, собирая все за и против выхода именно сейчас, и всёже решил вылезти. Он выбрался и своей удобной ваны, залес белый халат, а ногами - в тапочки-еноты. Затем он принялся сушить феном свои длинные волосы, но как всегда делал это не умело, но и других никогда не подпускал к этому, как ему казалось, интимному делу. Хотя боли он тоже почти не испытывал, ровно как температуру, при расчёсывании своих волос много выдералось, что было весьма неприятно, а когда это делает кто-то не чувствующий этой самой боли - было совсем противно. Кое-как отсушив добротно часть волос он по обыкновению бросил это занятие. В итоге у него получалось, что его чёлка была самая сухая, пышная и светлая по сравнению со всеми остальными. В отличии от всех предыдущих разов, когда Ботаник тем или иным способом погибал - его тело востанавливалось в том же виде, в котором оно погибло. После последнего же раза в его внешности многое изменилось, к примеру появились седые пряди, которые он всячески начал скрывать путём окрашивания, таким образом в его русых волосах встречались и совсем светлые, посокльку Максимилиан всегда считал себя блондином. - Подавай в столовую, я скоро буду. - приказал Ботаник Гуро, а сам отправился в свою комнату.
Guro: - Да-да! - Гуро похихикала над "прической" Ботаника. Она уже подглядывала как нелепо это делается, но сама не умела, поэтому помощь не предлагала и волосы не сушила. Наверно, надо все-таки научиться. Женщина принесла большую тарелку и только что приготовленный кофе. Тарелка была особенно большая с расчетом "подавись, урод" и надеждой на отсутствие обеда. Сама же домохозяйка есть не собиралась. Исторически так сложилось, что Гуро свою стряпню предпочитала не трогать. Во всяком случае без необходимости. Женщина уселась на стул и размечталась - хорошо бы иметь животное, хорошо бы купить новое красивое платье, а еще хорошо бы съехать отсюда, а монстры ее точно съедят... Мысли шли не в ту сторону.
Ботаник: Ботаник появился в комнате, что он называл столовой, так как вней находился один большой стол и три стула, не отличавшихся роскошью. Заменять их на что-то Максимилиан не хотел, да и не на что было менять, если деревянную ванну ещё можно было заказать, то на что-то другое он особо денег не тратил и пользовался тем, что оставили ему бывшие жильцы. Во время поселения в комнате находилось довольно много хлама, но он был сожжён, пока не удалось наладить какое-никакое отопление. В столовой так же было не тепло, как и в кабинете, но обычному человеку вполне было в ней комфортно в куртке, в отличии от улицы тут не было ветров и снега. Он снова был в своём дорожном плаще, волосы уже были уложены в тот беспорядок, который устраивал бывшего фюрера, а в руках находилась стопка бумаг и ручек. Положив письменые принадлежности подальше от себя, Ботаник уселся во главе стола и принялся поедать бутерброды, приготовленные Гуро, запивая их кофем. - А ты есть не будешь?- Спросил Максимилиан, прервавшись после третьего бутерброда и вопросительно посмотрел на Гуро. - Если ты меня спросишь, то бутерброды даже ничего. - Соврал он, поскольку вкус он у него напрочь отсутствовал. В его мозгу существовало лишь две команды на всякого рода еду "Есть можно" и "Есть нельзя", иногда встречалось "Вкусно", но это было настолько редко, что в последний раз он это подумал ещё в прошлой жизни. Исключение составлял лишь шоколад, который Ботаник умеет различать по сортам, но, в принципе, пока ещё не существовует шоколад, который он бы не стал есть, что уже внешнее проявление отсутствия утончёного вкуса.
Guro: - Не буду, благодарю. - женщина отрешенно отвернулась, показав Ботанику профиль. Есть хотелось. Но не так сильно. То есть ровно настолько, чтобы подумать, что монстры могут оказаться не такими уж злыми, а очень даже добрыми и угостят чаем. С чем-нибудь вкусненьким. Гуро еще помнила каково есть в дорогих ресторанах, где повара тебя знают и стараются приготовить как можно вкуснее, помнила пирожные лучших кондитерских столиц. И черт же дернул променять ту жизнь на какой-то полу-заброшенный городишко. Посидев и подумав так пару секунд, взгляд бывшей любимицы светских барышень опустился на стол. - О, опять за писанину садишься? И не скучно тебе эти сказки сочинять. - Гуро в графомании замечена не была, поэтому к любым потугам знакомых в писательских делах относилась с некоторым презрением. Мол, не ваше это, братцы, работать идите, писак без вас полно. Таким же было отношение к рисованию, чтению и музыке. При этом женщина не дурно пела, вполне могла работать журналистом, не без старых связей, конечно, а изредка даже не брезговала читать, хоть и считала это дело плебейским - раньше ей читал кто-то еще.
Ботаник: - Как хочешь.- Ботаник лишь пожал плечами и продолжил есть. Голод одно из немногих человеческих чувств, которое осталось у Максимилиана, но было настолько сильно развито, что он мучался от него почти всё время, а отсутствие вкуса только усугубляло это. Он улепётывал один бутерброд за другим делая между ними небольшие глотки пересахареного кофе со сливками. Когда в конце концов тарелка оказалось пустой, он остановился и слегка перевёл дух, положив руку на живот и откинув голову назад. - Уфф, я наелся.- лишь прошипел он с выражением, которое выражает удовольствие. Голод был на неопределённое время приглушён, а живот усердно начал урчать обрабатывая навалившуюся на него работу. Допив кофе, Ботаник посмотрел на Гуро и резко переменился в лице. Кофеин на него действовал медленно, но первый глоток он сделал уже достаточно давно, чтобы начать своё пагубное влияние. Глаза стали слегка темнее, улыбка довольствия сползла, а кожа ещё немного побледнела. Он видел теперь за девушкой всё тот же силуэт в просторных красных одеяниях с красной кипой на макушке. Это определёно была девушка. Приветствовав Максимилиана по-французки, силует остановился подле него и начал ему что-то нашоптывать. Ботаник принялся записывать эти слова, паралельно давая понять Гуро, чтобы та полошла к нему через некоторое время, а пока была свободна. Коалиция не может существовать, так как ни одного создателя не осталось в её составе. Последний осколок души Фюрера покинул её очень давно и пропал навеки. Он умер, поскольку возродилась основная душа Фюрера. Имя последнему осколку было - Генрих Шлюссель. В среде людей, в которой он умер, диагноз поставлен - чахотка. Дугие осколки души Фюрера сами покончили с собой совместно с Фюрером, что бы при возрождении с ним сново воссоединиться... - Мелкий неразборчивый почерк быстро заполнял пустой лист и переползал на следующий. На лбе бывшего фюрера выступил пот. Он писал так быстро, что не контролировал, куда откладывал листы, а те в свою очередь летели в разные стороны и падали на пол. - Мы все пожертвовали собой, чтобы соедениться с оносновной душой Фюрера. Мы поможем основной душе Фюрера, мы не оставим его одного... - Голос становился всё громче и Максимилиан бросил ручку, чтобы руками плотно закрыть уши. Голос кардинала Ришелье, а точнее девушки в его одеяниях превратился в визг. Бывший фюрер очнулся через некоторое время, уткнувшись лбом в поверхность стола. Он осмотрелся вокруг, как человек осматривается, когда просыпается в незнакомом месте. Закинув ноги на стол, он достал из кармана плаща сигареты и закурил одну, сбрасывая пепел на блюдечко из-под чашки кофе.
Guro: Пока из столовой доносилось странное шебуршание, Гуро достала откуда-то толстую детскую книгу со сказками. На самом деле сказки были преимущественно в картинках, поэтому "чтение" ограничивалось разглядыванием разноцветных иллюстраций известных и не очень историй. Особенно красивым было море в сказке про Русалочку, будь Ботаник человеком более душевным, то женщина обязательно бегала бы к нему с криками: "Смотри как красиво!". Пару лет назад ей эту книгу "подарил" старый библиотекарь при весьма туманных обстоятельствах. Но через некоторое время это занятие надоело и Гуро стало скучно, поэтому она решила заглянуть к Ботанику под видом озабоченности последним громким стуком. - Ты в порядке? Здесь очень шумно. Кажется, что ты не пишешь, а стадо слонов выгуливаешь. Может еще кофе или чаю?
Ботаник: Ботаник сидел и безразлично разглядывал потолок. Он курил уже третью сигарету подряд; на четвёртой он становился, привкус стал натсолько несносным, что пришлось даже сплюнуть на пол. Максимилиан поднял несколько листов с пола, сложил все стопочкой вместе с теми, что упали, и прочитал наискосок всё, что написал. - Слоны... Я всегда хотел иметь слона, такого хорошего, ручного, чтобы никогда меня не предал и всегда был рядом со мной... - Пока бывший фюрер говорил, он одновременно рвал один листок за другим.- Непременно он должен быть африканским, с такими большими ушами...- Рядом со стопкой чистой бумаги образовалась вторая аккуратная стопка оборваных кусочков. - Сделай мне кофе пожалуйста. Попью его и пойдём, нечего нам ждать, всё требует ответа.- Фигура в красном постепенно начала стираться, иные и вообще пропали; приступ оказался несильным, однако должен был быть продуктивным, если бы последний листок не оказался разорваным и лежащим в стопке других разорваных листков. - Сожги это и не читай, ни в коем случаи!
Guro: - Ага. Ты только это... Не плюйся. - Гуро забрала бумажки и вышла из комнаты. Листы она просто выбросила в мусорное ведро, ее не сильно заботил приказ и ничего жечь она не собиралась. Затем женщина поставила чайник. Мытье полов было решено оставить на туманное "потом". Ботаник сам виноват, пусть и сидит на заплеванном. Гуро приготовила кофе и принесла Ботанику на подносике, где кроме чашки красовалось блюдечко с печеньем. - Что-нибудь еще? - женщина изящно выполнила глубокий реверанс.
Ботаник: Ботаник без особого интереса разглядывал окна столовой, которые так же, как и кабинет, были покрыты различными причудливыми узорами. Душа снова заполнялась лирикой, однако он не стал её выражать на бумаге. "Всё равно ничего не полчуится" - решил он для себя, пытаясь вспомнить, что он хотел написать утром, будучи прерваным своей сожительницей. Он считал Гуро за равную себе, но всё равно любил отдавать ей команды, было ли это связано с его прошлым, или он просто чувстовал себя старым - никто не сможет ответить точно. - Принеси и себе чаю или кофею!- Сказал Максимлиан приказным тоном. "Просьбы никогда не срабатывают" - подумалось ему, а в голове крутились различные сюжеты и фантазии, когда кто-то пытался просить людей делать самые различные, но витально необходимые вещи, поскольку считал, что не имеет права отдавать приказы. Было ли это реальностью пережитой им из того далёкого прошлого, или он видел это в спектале, а может прочитал в книге - Ботаник не знал, но сюжеты были довольно живыми. Он взял принесённый ему кофе и сделал небольшой глоток, закусывая печеньем.
Guro: - Ну да. Конечно. Сейчас. - Гуро уселась на стул, устроилась поудобнее и сложила руки как первоклассники на первом занятии, при этом изящно сложив ножки. Сегодня был странный день, от погоды до поведения Ботаника, а между ними неудачный поход в дом офицеров... - Хэй, хэй, ты чего такой унылый? Улыбнись! Ну пожалуйста! А то как-то совсем хмуро... - на лбу женщины образовались глубокие морщины, незаметные раньше. На самом деле день не был таким уж хмурым, но настроение внезапно испортилось. И несмотря на чудовищно холодную погоду, перспектива скоро свалить из поднадоевшего дома грела душу.
Ботаник: - Завершим нашу небольшую трапезу и отправимся в путь.- Проигнорировав просьбу об улыбке, сказал Ботаник. Он встал со своего веста и подошёл к окну. Сделав щё один глоток из кружки, он дунул на заледенелое стекло и протёр его рукавом, чтобы хоть что-нибудь увидеть. Но, в принципе, это не было необходимо, ветер за окном был на столько сильный, что свист раздавался по-всюду. Старое здание конечно было наглухо закрыто, чтобы хоть как-то держать приемлемую температуру, однако сквозь небольшие щели всё равно образовывался сквозьняк. - Чёртова метель. Как мы сможем сквозь неё пройти? - Максимилиан прекрасно понимал, что он смог бы, однако и у него иногда возникали мысли по сбережению товарищей, наверно потому что он в них сильно нуждался. Он снова уселся на своё место, допил имевшийся у него кофе и закусил его ещё одной печенькой. - Наверное нам стоит подождать, когда погода хоть на мгновение успокоится и сделает передышку. Далеко ли до дома офицеров?
Guro: - Минут двадцать быстрым шагом. Я в три погибели согнусь, как-нибудь дойдем. А если улетать буду, то за тебя подержусь, ага. - Гуро заулыбалась. Ее страшила вовсе не метель, а холод. В доме было тепло, на улице холодно. При такой резкой смене температуры эта солидного вида дама начинала хныкать, жаловаться и болеть совсем как ребенок. - Ты не жди, не стоит. Раньше пойдем - раньше расправимся с делами. Уж очень мне лень сидеть в ожидании. - на лице Гуро растянулась фальшивая приободряющая улыбка.
Ботаник: Ботаник тоже рассмеялся шутке Гуро, взял последнюю печеньку с тарелки и съел её, чуть не подавившись. Он с недоверием посмотрел в окно, которое уже успело приобрести новые слои узоров. Метель кажется стала ещё сильнее по сравнению с утром, хотя он уже не помнил, что видел пару часов назад в таком же окне. Последние пару дней он был выужден сидеть здесь, ничего не делая. - Ты права. Больше сидеть не имеет никакого значения. Возможно они уже забыли, как ты выглядишь, или насытылись кем-нибудь, во всяком случаи, постараемся выведать кто это и что они забыли в этом худом месте.- Максимилиан встал со стула и направился к своей комнате, прихватеив с собой чистые листы бумаги и ручки. - Убери здесь всё и приготовься. Выходим через 15 минут, покажешь мне этот дом офицеров и своих монстров.- Обернувшись перед выходом из столовой, указал бывший фюрер и отправиося в свою комнату, по пути выбросив все вещи в руках в общую кучу вещей.
Guro: Гуро быстренько сбегала за шваброй и протерла пол. Затем она так же оперативно одела несколько свитеров, носков, теплые сапоги и некое подобие ватника, цветом ярко-розового. Оставалось еще десять минут. - Эй, ты скоро там? Скучно же... Погода, будто чувствуя, все больше свирепела. Гуро поморщилась. Раньше зимой она предпочитала отсиживаться на курортах. Теперь же приходилось туго, выбирать не из чего. В ожидании женщина стала напевать какую-то старую песню неизвестных исполнителей.
Ботаник: Ровно через 15 минут Ботаник вышел из своей комнаты. На нём был всё тот же длинный чёрный плащ, только уже застёгнутый, из-под него прогрлядывали крепкие боты, а руки были в тёплых перчатках. На его голове была широкополая шляпа, которая была натянута так, что закрывала верхнюю половину его лица, а вторую половину закрывал серый шарф с небольшими скандинавскими узорами. На поясе был приделан кнут, который висел до этого на стене в кабинете и небольшая сумка, офицерского типа, с бумагой ручками и карандашами. Он приподнял голову и посмотрел из-под шляпы на Гуро сквозь свои тёмные очки. - Готова? Пошли...- Ботаник раскрыл дверь и впустил в дом метель.- Показывай дорогу.- Он вышел на улицу, осторожно ступая по толще снега, и стал ждать её там.
Guro: Гуро выбежала из дома и захлопнула дверь. Закрывать ее на замки не было смысла - кто бы отважился в такую метель переться в эту глухомань, чтобы спионерить чей-то нехитрый скарб? Женщина указала Ботанику сторону, не желая идти вперед, и взяла его под руку. - И не рыпайся, здесь ветер сильный. Путь несложный, не потеряемся... - поледнее предложение Гуро говорила уже для себя.
Ботаник: Оставшийся путь занял не много времени. Дойдя до домика Ботаник с большим трудом открыл дверь, которую успело замести снегом за день. Внутри быстро были разожжены два камина, которые отапливали большую часть комнат, поскольку многое успело замёрзнуть, как когда-то тогда, когда Максимилиан и Гуро только сюда прибыли. Пока температура в доме медленно поднималось а вода медленно заполнила все поверхности в доме, Гуро быстро приготовила чтото простенькое на ужин. Когда температура в спальнях оказалась подходящей, они легли спать, каждый в свою комнату. Утро пришло неожиданно, по крайней мере для Ботаника. Ему показалось, что он только успел лечь, как сразу пришлось вставать. Маленький советский будильник «восток» своим железным звуком разбудил бывшего фюрера, за что был кинут в дверь, но ему было всё равно и через несколько минут закончился его завод. Максимилиан потянулся на своей кровати и медленно с неё сполз, а за тем так же медленно начал одеваться и приводить себя в порядок. Расчёсывание его длинных волос занимало добрые 15 минут, из-за чего просыпался он невероятно рано, поскольку сонным расчёсывание занимало особенно много времени. Он сел перед зеркалом и принялся медленно вести расчёской по волосам, хотя глаза ещё не полностью раскрылись, а через каждый второй вздох - зевок. Гуро наверно ещё спит, всё же вчерашняя прогулка была дольше обычного - как всегда подумалось Ботанику, хотя чаще всего был не прав. Так происходило каждое утро и успело войти в привычку.
Guro: Спала Гуро совсем недолго, потому что и легла поздно, и проснуться удалось рано. Хотя на время она внимания так и не обратила. Женщина кисло посмотрела в зеркало и поворчала. Затем завязала волосы в петлю, надела под теплый свитер серебряный крестик, пожалела мокрые деревянные тапочки на высокой подошве и снова, но уже громко начала тирады о вреде мороза и его несовместимости с тонким женским организмом. Закончив утренние ритуалы, по большей части состоящие из ругани, женщина услышала визг будильника, а после шуршание в соседней комнате. Это, наверно, Ботаник встал. Уж его то "утренние ритуалы"... Подумав об этом, Гуро поежилась, так как это всегда был повод для истерик, скандалов и экстремистских поступков. И все же выйти ради "живого общения" очень хотелось, поэтому через пару минут приличия из-за двери показалась немного сонная тушка женщины постбальзаковского возраста. - Хээй! Опять свои космы чешешь? Достал уже. - Гуро выхватила из рук Ботаника расческу и стала пытаться расчесать все колтуны, которые успели появиться за ночь. При этом паре она уже приставила статус "на отрезание".
Ботаник: Ботаник довольно пожмурился, когда у него отобрали расчёску и начали чесать. Другие люди не чувствуют, когда расчёсывают и по этому часто делали это быстро порой вырывая несколько волос с корнем, но это было необходимо с волосами Максимилиана, у которого они иначе не поддавались никаким уговорам превратиться из вороньего гнезда в нормальную укладку. А боль? впрочем она была не на столько сильной, что бы из-за неё орать, как резанный, конечно в самлм уголке глаза формируется слезинка, что медленно потом стекает вниз по щеке, но это и в целом сам процесс расчёсывания волос другими людьми приносил бфвшему фюреру скорее удовольствие. Когда Гуро прекратила его расчёсывать, Ботаник резко поднялся с места и не говоря ни слова весь радостный и сиящий быстро собрал нужные ему вещи для уличных прогулок. В окно так же весело светило солнышко, на встречу с которым, он наеврно сейчас и быстро одевал несколько пар штанов, свитеров и свой чёрный плащ. Последними двумя штрихами к его костюму полярника были круглые слнечные очки и "задный" вариант шапки ушанки; после вчерашнего дня уши у бывшего фюрера просто отпадали от холода и было довольно неприятно не только спать, но и просто думать. - До скорого.- максимально неопределённо сказал он Гуро, когда таким же стремительным темпом, которым он оделся, направился к выходу, поскольку не знал ещё времени своего возвращения. Когда мозг посещает вдохновение, за ним надо лететь, но на обратном пути главное не заблудиться...
полная версия страницы